Антигуманитарная глобализация

Дональд Трамп и Тереза Мэй хотят вести мир за собой, но без пропаганды общих ценностей
Carlos Barria / REUTERS

Последние несколько лет мы с нарастающей тревогой наблюдаем, как новый национализм превращается в мейнстрим политической жизни стран Европы и Северной Америки. Лозунг успешной предвыборной кампании Дональда Трампа «Сделаем Америку снова великой!», казалось бы, явно обращен к ностальгии по прошлому. Этим он и зацепил широкие массы среднего класса. Но эти слова – программа будущих действий. И это программа решительных односторонних актов на мировой арене, а не ухода с нее в самоизоляцию. А где же еще «жесткие парни» (и «железные леди») всегда стремились самоутвердиться, если не на международной сцене?

Новый национализм несет в себе не отказ от глобализации мировой экономики и политики – ее не развернешь вспять. Нам предлагается иной стандарт глобального экономического порядка, который должен базироваться не на продвижении «прав человека», «гуманных ценностей либерализма и демократии», а на утверждении национальных интересов сильнейших участников игры. «Антигуманная глобализация» набирает силу. Она началась не с приходом к власти Трампа, и она не уйдет автоматически в прошлое с завершением его президентства.

Как может быть сформулирован новый стандарт глобализации?

Во-первых, догмат общечеловеческих ценностей заменяется на идеологию национальных ценностей и приоритетов. Как выразилась Тереза Мэй: «Доктрина интервенции в дела суверенных государств во имя утверждения либерализма исчерпала себя». Видимо, признается тот факт, что подавляющее большинство населения планеты не живет и не стремится жить по правилам либеральной демократии. Пусть же эти народы сами разбираются со своими правительствами и формами правления. В целом это реалистичный подход, он базируется на признании того, что ввод войск западной коалиции в Ирак и Афганистан не обеспечил создания там демократических правовых режимов. Общество стран Центральной Азии и Ближнего Востока как жило на основе племенных и клановых связей, так и продолжает жить. Даже стихийные народные революции во многих странах лишь открывали самые широкие перспективы для новых авторитарных режимов.

Полагаю, это также и признание того факта, что Китайская Народная Республика, ряд стран Юго-Восточной Азии (не все) добились фантастического успеха в развитии экономики без развития демократии в политике. Конечно, только исторический опыт покажет, не перейдет ли Китай на рельсы «кумовского капитализма», который типичен для стран формирующихся рынков. Массовая коррупция и другие признаки такой опасности налицо.

Во-вторых, тем не менее провозглашается, что «обязательство вести мир за собой лежит на наших странах». Это вновь цитата из речи премьер-министра Соединенного Королевства 26 января 2017 г. на конференции республиканской партии США, сразу после встречи с президентом Трампом. Фактически это повторение слов президента Эйзенхауэра, произнесенных 60 лет назад. Вопрос лишь в том, какими ресурсами располагают США и Великобритания сегодня и как собираются обеспечивать свое лидерство.

История знает лишь один период несомненного совместного преобладания роли США и Великобритании в делах Западной Европы. Это два десятилетия после окончания Второй мировой войны. Действительно, в их фарватере следовали и очень многие страны мира из тех, кто недавно получил политическую самостоятельность. Однако такое объединение вокруг США объяснялось и наличием СССР как очевидной альтернативы и вызова. Америка признавалась лидером во имя «защиты свободного мира от коммунизма».

Сегодня такого очевидного вызова, за исключением исламского экстремизма и терроризма, нет. Идея объявить «империей зла» современный Китай, а тем более современную Россию явно не пользуется популярностью. Холодная война с Россией, развернувшаяся в последние годы, на эсхатологическую битву не тянет. Если бы возник военный блок этих двух стран, то можно было бы попытаться провести мобилизацию новых «рыцарей света» против «сил тьмы». Но пока разум преобладает, эту карту разыграть невозможно.

Полномасштабная конфронтация с КНР как в военной, так и в экономической сфере ничего не принесет западноевропейским союзникам США, кроме вынужденного наращивания военных расходов. За последние три десятилетия государства – члены НАТО, а также Япония просто отвыкли от таких затрат, они снизили их до уровня ниже 2% ВВП своих стран. «Китайская угроза» явно не тот миф, который может заставить ограничивать социальную составляющую бюджетов ради увеличения оборонной.

К тому же отношения с Китаем сегодня лишены идеологической окраски. Со времен событий на площади Тяньаньмэнь в Пекине в 1989 г. и последовавших за ними западных санкций никто более не предъявлял КНР гуманитарных претензий в связи с внутренней политикой. Когда же Дэн Сяопин произнес знаменитые слова о том, что «неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей», а затем объявил споры о природе модернизации (капитализм или социализм) «абстрактными», включение Китая в процесс глобализации резко ускорилось. Безразличие к гуманитарным правилам впервые стало нормой.

Потенциально, мне кажется, российским интересам отвечала бы позиция постоянного нейтралитета по отношению как к США, так и к Китаю. При этом те соседние с Россией страны, которые в настоящее время не присоединились к военным союзам, – Украина, Грузия, Азербайджан, Казахстан, Белоруссия, Узбекистан, – вероятно, могли бы зафиксировать аналогичный статус.

Наконец, в-третьих, лидерство США в то уже далекое время обеспечивалось не только военной силой, но и очевидными конкурентными преимуществами американского бизнеса. Именно корпорации и банки США сформировали саму инфраструктуру современной глобализации экономики и финансиализации экономического роста.

Сегодня ситуация стала противоположной. США сохранили лидирующие позиции в инновационных отраслях, но проигрывают конкурентам в традиционных промышленных секторах. Да и кризисы в финансовой сфере подрывают представление об американском лидерстве. Несмотря на минувшие с их начала 10 лет, проблемы до настоящего времени не разрешены полностью.

Президент Трамп именно экономические проблемы поставил во главе всей своей политической риторики. Трамп пытается компенсировать низкую производительность труда во многих секторах промышленности политикой протекционизма: «Мы должны защитить наши границы от взлома другими странами, которые вместо нас изготовляют нашу продукцию, похищают наши компании и уничтожают наши рабочие места. Протекционизм приведет нас к огромному процветанию и усилению». Он предлагает решить сложные проблемы развития самыми простыми способами: установить заградительную таможенную пошлину в 45% на пути импорта в США китайских товаров и пошлину в 35% против мексиканских товаров. Введение подобных мер может разрушить весь современный экономический порядок, если другие страны их также применят.

В период между двумя мировыми войнами именно возникновение закрытых таможенных союзов и валютных зон толкало мировую экономику к погружению все глубже в Великую депрессию. Только через долгие 10 лет и только с началом войны экономика США перешла к росту. Поскольку современный мир развивается скорее по модели Сэмюэля Хантингтона, чем Фрэнсиса Фукуямы, когда «столкновение цивилизаций» разворачивается на наших глазах, исключать вероятность наихудшего сценария невозможно. Но Трамп намерен начать переговоры со всеми торговыми партнерами на двусторонней основе. Его угрозы являются попыткой занять выгодную для США позицию и вести переговоры с позиции силы в международной торговле. Он сам писал когда-то, что договоры бывают крепкими только в том случае, если обе стороны находят в них что-то для себя выгодное. Так что торг здесь более чем уместен. Помимо одного азартного игрока, пусть даже президента великой державы, в США и других странах Запада существует система выработки и принятия важных решений в ходе их публичного обсуждения. «Пирожки и пышки, синяки и шишки» для экономики будут точно определены и взвешены.

Соглашение США с Китаем по экономическим вопросам может иметь форму компромисса и партнерства. Например, оно может содержать отказ от торговых ограничений с американской стороны и проведения ревальвации юаня с китайской. Китай может пообещать и даже осуществить постепенный переход к свободной конвертации внутреннего юаня, не прекращать, а наращивать покупки казначейских облигаций США. Со своей стороны США откроют китайским фирмам доступ к самым передовым технологиям, включая военные. Китай пообещает (возможно, даже исполнит) открыть доступ для иностранных банков на внутренний финансовый рынок. Потенциально это может укрепить рост китайской экономики и одновременно принести колоссальные доходы американским финансистам.

Председатель Си Цзиньпин на Давосском экономическом форуме 2017 г. говорил следующее: «Глобализация придавала энергию глобальному росту и облегчала движение товаров и капитала, она продвигает вперед науку, технологии и цивилизацию и стимулирует взаимодействие между людьми <...> Обвинять глобализацию экономики во всех мировых проблемах – это просто вступать в противоречие с реальностью». Китай явно претендует на роль нового лидера процесса глобализации в экономической сфере. Но это новая глобализация, а не та, что мы знали прежде. В центре внимания свобода операций на рынках. Ни слова не было сказано ни о необходимости личной свободы, ни о международных общих стандартах каких-либо гуманитарных свобод. Эти сюжеты не интересуют сегодня лидеров ведущих экономических держав. Такой этап глобализации можно назвать «антигуманитарным».

Пример участия КНР в глобализации без гуманитарных обязательств имеет большую силу для тех стран, которые сегодня уже не хотят строить ни либеральную демократию на базе общечеловеческих ценностей, ни интернациональный коммунизм. А таких народов подавляющее большинство в мире. Вариант «китайского пути» к вершинам мировой экономики для них невероятно притягателен. Даже если они побаиваются этого нового соседа-гегемона.

В современном контексте глобального развития у экономики России могут быть благоприятные перспективы, только если угрозы протекционизма так и останутся просто угрозами. Иначе с замедлением экономического роста вновь упадет спрос и цена на российскую экспортную продукцию. Для нас лучше, чтобы переговоры об экономических проблемах заканчивались заключением соглашений.

России также надо готовиться к такой двусторонней торговле. Существующая в мире глобального бизнеса завышенная оценка риска работы в России не исчезнет сама собой. Снятие или ослабление экономических санкций не будет иметь автоматического характера. Запад в целом во главе с США, скорее всего, перейдет и в отношениях с Россией к торговле в жестком режиме по каждому пункту. Однако это необходимое, но не достаточное условие успеха. Бизнесу требуются гарантии существования такой правовой и институциональной среды, которая в долгосрочном плане предотвратит любые политические риски для инвестиций и инвесторов как иностранных, так и российских.

Автор – завкафедрой финансов и кредита экономического факультета МГУ, председатель наблюдательного совета банка ВТБ (ПАО)

Источник: "www.vedomosti.ru"